Re: На полях "польско-ярузельской войны"
"Русский Журнал" 1 июля 2008 г
На полях "польско-ярузельской войны"
Размышления 25 лет спустя
Войцех Ярузельский
От редакции: Вчера Апелляционный суд в Варшаве принял постановление, согласно которому бывший лидер коммунистического правительства этого государства все-таки предстанет осенью перед судом за создание "преступного союза вооруженного характера, имеющего целью совершение преступление" - введение военного положения в Польше в 1981 году для подавления выступлений профсоюза "Солидарность", в результате чего тысячи людей были брошены за решетку и свыше ста погибли. В случае доказательства вины 85-летнего генерала его ждет тюремный срок до 10 лет.
От переводчика: Судьба приготовила генералу Ярузельскому немало суровых испытаний и продолжает испытывать его до сих пор.
В 1939 году 15-летним юношей он был депортирован вместе с семьей в Сибирь, работал на лесоповале. Здесь умер его отец. В.Ярузельский вступил добровольцем в Польскую армию под командованием генерала Берлинга, в 1943 году окончил пехотное училище в Рязани и командиром взвода разведки прошел весь боевой путь I Армии Войска Польского: участвовал в боях за освобождение Варшавы, Балтийского побережья, на Одере и Эльбе, закончив войну под Берлином. После войны - служба в армии, учеба; он командовал полком, дивизией, в 1956 году получил звание генерала. Последовательно занимал все высшие командные посты в Войске Польском, включая пост начальника генштаба и министра обороны (1968-1983), генерал армии (1973).
В период кризисных событий 1981 года в Польше В.Ярузельский - первый секретарь ЦК ПОРП (1981-1989) и председетель Совета министров (1981-1985), председатель Госсовета (1985-1989), президент Польши (июль 1989 - декабрь 1990).
В час глубочайшего политического, экономического и идеологического кризиса этот человек возглавил страну и, поднявшись над пропастью, разделившей в ХХ веке не только Польшу, но и весь мир на два враждующих лагеря, сумел найти ответ на вызов истории. В хаосе раздирающих польское общество политических страстей и противоречий он определил единственно верный курс и повел 40-миллионный народ по пути демократических преобразований.
В.Ярузельский спас Польшу от трагедии братоубийственной гражданской войны, от экономической катастрофы и от вооруженной советской интервенции. Парадоксально, но факт: он спас от разгрома "Солидарность", сохранив основу для строительства демократии в стране в будущем. Наконец, генерал Ярузельский, внук участника польского восстания 1863 года, нарушив вековые традиции, удержал поляков от очередного самоубийственного восстания, чего ему до сих пор не могут простить некоторые горячие головы. Можно лишь представить себе, сколько мужества, разума, воли и выдержки потребовали от него эти сверхчеловеческие усилия. Политические противники преследуют бывшего президента Польской Республики до сих пор. Против него возбуждено уголовное дело. 6 июля В.Ярузельскому исполняется 85 лет, но он продолжает борьбу за историческую правду, за честь и достоинство польского офицера и патриота.
Для нас, россиян, главное то, что благодаря введению военного положения Россия не была втянута в войну на территории Польши, войну, которая неизбежно привела бы к неисчислимым кровавым жертвам (вспомним Венгрию и Чечню) и вызвала бы тяжелейший международный кризис в послевоенной Европе и мире.
По работе мне пришлось почти 30 лет заниматься отношениями между нашей страной и Польшей, из которых 15 лет я провел в самой Польше. Мне довелось видеть генерала Ярузельского на встречах и переговорах в тот трудный период. Широкий политический кругозор, выдержка, твердость и организованность В.Ярузельского всегда производили огромное впечатление на тех, кто его знал. Человек необычайной скромности и порядочности, он в свое время отказался от звания маршала, а также от президентской пенсии. Его нынешний статус - бывший президент Польской Республики.
Oпубликованная в 2007 году в Польше статья В.Ярузельского "Мы стали старше на 25 лет" раскрывает нам из первых уст причины, побудившие польское руководство в 1981 году ввести в стране военное положение. Она, несомненно, привлечет внимание российского читателя.
Ф.С. Логинов - с 1966 по 1994 гг. на дипломатической работе за рубежом и в центральном аппарате МИД СССР и РФ, имеет дипломатический ранг советника 1-го класса.
Приближается 13 декабря. Читатели некоторых газет и журналов, пользователи Интернета, а также многие авторы писем шлют мне добрые пожелания и слова поддержки. Встречаются критические оценки и вопросы. За добрые пожелания сердечно благодарю. Критические высказывания принимаю серьезно и с должным вниманием. На вопросы постараюсь ответить. Один из них: что еще можно ожидать к этой очередной, на сей раз, 25 годовщине введения военного положения? Не подлежит сомнению, что этот своего рода юбилей пройдет под соответствующий аккомпанемент. Загрохочет канонада гневных заявлений, обвинений, эпитетов. Перечисление всего того, что сказано, опубликовано, прозвучало до сих пор, в частности, в 24-ю годовщину, не будет делом легким. Не сомневаюсь, однако, что это произойдет. В частности не останутся в стороне политики и историки, которые напомнят, вспомнят и дополнят мой ужасный облик.
Черная легенда
"Польско-ярузельская война" - это не просто риторическая хитрость. Я ведь не был одинок. Но без создания демонического ореола, углубления и распространения "черной легенды Ярузельского", труднее осудить, по крайней мере, морально, очень многих из тех, способствовал принятию решения о введении военного положения; тысячи тех, кто сознательно и активно принимал участие в его осуществлении. Миллионы тех, кто ожидал чрезвычайных мер, принял военное положение с пониманием и до сих пор считает его введение обоснованным. Всех тех, кто в течение многих лет постоянно находились в едином воинском и политическом строю со мной. Наконец тех молодых, которые не имеют ничего общего с военным положением, и которых называют "посткоммунистическим поколением". Отдаю себе отчет, что это раздражает и вызывает эмоции в некоторых политических кругах. Ощущаю это на себе в различной форме в течение многих лет.
Г-н Ярослав Качиньский на пресс-конференции в Сейме 23 октября 1992 г. сказал: "Генерал Ярузельский и его товарищи, которые ввели военное положение, являются предателями народа, и в качестве таковых должны предстать перед судом в соответствии с уголовным законодательством. Как преступники они должны быть приговорены к высшей мере наказания, и приговор должен быть приведен в исполнение". (Цитирую по газете "Новы Свят" от 24-25 октября 1992 г.) (1) Напомню, что Уголовный кодекс тех лет предусматривал смертную казнь.
В последующие годы звучали также высказывания, предложения и заявления о лишении меня воинского звания генерала, а также прав бывшего президента Польши.
Наконец, недавно в книге-интервью, датируемой 2006 годом, под заголовком: "О двух таких?" на стр. 117 (2) г-н Ярослав Качиньский, в частности, пишет: "Если военного положения можно было избежать, то Ярузельский заслужил пулю в лоб". Журналист, бравший интервью, замечает: "Он был, однако, одним из инициаторов Круглого стола. А после этого отошел, отдал власть..." В ответ прозвучало: "...он делал все, чтобы спасти свою шкуру. Может быть, судьба Чаушеску была бы для него слишком жестокой. Но уголовная ответственность - почему бы нет?".
Это - совместная книга братьев Качиньских, и я с сожалением могу предположить, что г-н Президент разделяет это мнение и эти ожидания. В связи с тем, что эти слова высказываются на вершине власти, они, так или иначе, вызывают отклик и предполагают, таким образом, соответствующую "экзекуцию". Остается только подготовить почву в СМИ и оформить все это юридически.
31 марта с.г. Прокуратура отделения Института национальной памяти (ИНП) в Катовицах выдвинула против меня и еще нескольких лиц обвинение в "руководстве организованной преступной группировкой вооруженного характера". Таким образом, сложившаяся в тот период ситуация в стране, а также решения огромного исторического, политического и морального масштаба оказались втиснутыми в уголовную одежку. При этом фактически не признается Постановление Сейма Польской Республики от 23 октября 1996 г., в котором указывается, что введение военного положения было продиктовано соображениями высшей необходимости. А теперь "высшей необходимостью" оказывается осуждение т.н. авторов военного положения. Говорю об этом спокойно. Более того, при существующем положении вещей, я заинтересован в том, чтобы обвинение было рассмотрено в независимом суде, на открытом процессе, в ходе которого можно будет представить разъяснения каждой из сторон. Рассчитываю, что это даст возможность привлечь внимание общества и "достучаться" до него с убедительными аргументами и доказательствами.
Принимаю ответственность на себя
В настоящее время я читаю и изучаю многие тысячи страниц, несколько десятков томов обвинительных актов, к которым добавляются дополнительные и уточняющие материалы, что для моих больных глаз дело не легкое. При этом я не хотел бы, чтобы сказанное взывало к состраданию в тоне обиженной невинности. Я не собираюсь принижать свою роль и ответственность в тот период времени. Много раз я говорил и писал: беру ответственность на себя. Покидая пост Президента Польской Республики, в своем заявлении от 11 декабря 1990 года я, в частности, сказал: "Будучи воином, я знаю, что командир, т.е. каждый руководитель, отвечает за всех и за все". И дальше: "Если время не погасило чей-то гнев или неприязнь, пусть они будут направлены против меня". Именно так и происходит уже многие годы. Включая покушение, тяжелое ранение, которое, к счастью, не закончилось смертью. Хотя, все чаще я думаю, может, было бы лучше для меня, а также для некоторых лиц, если бы удар оказался на 2-3 см более метким?
Возвращая "Крест ссыльных в Сибирь" (3), в письме Президенту Польской Республики Леху Качиньскому я, в частности, написал: "Как участник боев за Берлин в апреле 1945 года в звании офицера и как генерал армии, занимавший высшие государственные посты, я чувствую себя, в соответствующих, естественно, рамках, ответственным за все, что происходило в Польше, находившейся в то время в реальных условиях разделенного мира. Напомню, в нескольких написанных мною книгах, наверное, в сотнях статей, интервью и высказываний часто звучат слова: сожалею, сострадаю, прошу прощения. Это касается, в частности, всех ситуаций и фактов, которые причинили людям какую-либо несправедливость и боль. Если причины этого связаны со мною прямо или косвенно, я воспринимаю это тем более остро".
Я чувствую это в себе как вонзившийся шип. И я еще раз повторяю это. Мне неизвестно, существовал ли когда-либо, и существует ли сейчас такой политик или генерал самого высокого ранга, причем не только в Польше, который настойчиво повторял бы такие слова публично. Я подчеркиваю эти слова в надежде, что они помогут осознать высшее значение вызовов современности по сравнению с тем, что разделяло и ссорило нас в прошлом.
Это - вступительные замечания. А теперь я должен выразить свое отношение к военному положению, а главное, ответить на ряд вопросов и прояснить некоторые сомнения.
И здесь я оказываюсь в сложном положении. Прежде всего, потому, что на эту тему мною сказано и написано уже очень многое. Напомню хотя бы книгу "Военное положение. Почему" (4). Особое значение я придаю изданной в 2005 году книге "Против течения" (5). Я ожидал, что столь многочисленные противники военного положения "разорвут ее в клочки", выдвинут конкретные контрдоводы, развернут полемику. И - ничего. Красноречивое молчание. Подобная судьба, в известной степени бойкот, постигла научно-историческую конференцию, состоявшуюся 3 ноября 2005 года. Она была посвящена исторической "Встрече троих" (Юзеф Глемп, Лех Валенса, Войцех Ярузельский), проходившей 4 ноября 1981 года.
Или другой, более ранний пример: 6 июля 1998 года я написал большую статью под заголовком: "Еще раз о военном положении" и направил ее некоторым парламентариям, политикам и редакторам. Не знаю, как, но статья оказалась в редакции парижского журнала "Культура". Я получил письмо от Ежи Гедройца с вопросом, согласен ли я на публикацию статьи. Естественно, я согласился. Моя статья была опубликована в "Исторических тетрадях" (#126, стр.3-54) (6). Учитывая политическое значение и авторитет журнала "Культура", отсутствие реакции на публикацию говорит само за себя.
Точки зрения
Вообще-то на этом можно было бы закончить. В перечисленных источниках интересующийся читатель найдет документально подтвержденную информацию о моих оценках и взглядах. Несмотря на это, я вынужден вновь взять слово, и вернуться к вопросу, столь резко поставленному: можно ли было избежать военного положения?
Нельзя избежать землетрясения, града, тайфуна, одним словом, проявления сил слепой стихии. Все остальное зависит от человека, который, однако, находится в реальных исторических и геополитических условиях, действует в рамках определенной государственной системы с присущим ей уровнем развития и ментальности и т.д. Сможем ли мы через 25 лет, т.е. через четверть века, хотя бы с минимальным сопереживанием посмотреть на обстановку, процессы и события того времени? Ясно, что при оценке тех событий я представляю точку зрения власти того времени, ее соображения, намерения и решения. Одновременно я отношусь с полным пониманием и неизменно подчеркиваю историческую роль "Солидарности", ее стремление к свободе и демократии, Леха Валенсы и многих деятелей того времени. Я испытываю большое уважение к тем деятелям и группировкам, которые верили в эти идеалы, боролись за них и в связи с этим несли определенные жертвы. Я вполне осознаю тот факт, что "Солидарность" была источником и началом, и, в конечном счете, в условиях "горбачевской" политики и реформаторских настроений польских властей, главной движущей силой преобразования государственного строя в Польше.
Это - общая оценка. Однако необходимо принимать во внимание следующее: встречаются святые люди, но не бывает святых политиков, правительств, партий, политических и общественных движений. Я отношу это и к "Солидарности". Ее цель была высокой, но освящала ли она любые средства? Что происходило по пути к этой цели? На краю какой пропасти оказалась страна в конце 1981 года? Естественно, я говорю об этом, вполне сознавая исторический балласт пороков и прегрешений ПОРП, власти, а также ее очередных просчетов и постоянного отставания от событий в тот период времени.
Однако сегодня обвинения адресуются только одной стороне. Той, которая приняла решение о введении военного положения и осуществила его. Но как рождалось это решение, каковы были его причины, что явилось последней каплей и, в конечном счете, определило момент его принятия? Нахождение удобных и простых, согласованных, идеальных решений не является общедоступным даром. Понятие "меньшего зла" родилось не 13 декабря 1981 года. Это понятие вписано в историю человечества, как в связи с эпохальными событиями, так и в связи с каждодневными ситуациями, возникающими между людьми. Не собираюсь т.о. превращать зло в понятие банальное и относительное. Даже "меньшее зло" остается злом. Оно приносит зло обществу в целом, а также заставляет страдать и терпеть несправедливость отдельных людей. С годами, особенно в свете ранее мне неизвестных фактов, свидетельств и документов, я вижу это еще более отчетливо.
Возникает ощущение, что по другую сторону идет обратный процесс: "в твоем глазу соломинку я вижу, а у себя не вижу и бревна". Чем дальше от драматических событий того времени, тем выше самооценка сторонников "Солидарности". Тому множество примеров. Ограничусь двумя, наиболее яркими, ввиду политической биографии и нынешнего положения лиц, к которым это имеет отношение. Более подробно я написал об этом в книге "Против течения" (стр. 59 и 61-62), здесь ограничусь краткой цитатой. Богдан Борусевич 1 октября 1983 года, т.е. 23 года тому назад пишет в своей книге под названием "Конспирация" (7): "Движение приобретало все отрицательные свойства системы - нетерпимость к инакомыслящим и поступающим, подавление критики, примитивный шовинизм? В определенный момент демократически избранные деятели утратили контакт с действительностью? наступило состояние амока. Мы перестали мыслить политическими категориями, стали впадать в мистику: слово сказанное как бы становилось делом. Казалось, стоит сказать: "Отдайте власть!", и власть окажется в наших руках". В свою очередь Ярослав Качиньский в изданной в 1994 году книге под названием "Мы" (8), в частности, говорит о "Солидарности" того времени: "...это чудовищное движение, учитывая его характер и конструкцию, не могло быть демократическим... Если бы в 1989 году "Солидарность" была сильна, как в 1981 году, то никакой демократический механизм в Польше вообще не был бы создан".
Военное положение радикально ослабило "Солидарность". Таким образом, или, если кто желает, парадоксальным образом оно содействовало тому, что через несколько лет в условиях новой международной ситуации создание упомянутого демократического механизма в Польше стало возможным.
Многие "постсолидаристские" политики забывают эти прошлые оценки. Доминирует видение в черно-белых тонах, искажающих исторический фон имевшей место политической борьбы. Нынешняя ситуация дает явные тому доказательства. Политика "заражена" историей, а история "заражена" политикой.
Элементарная обязанность государства
Я сознаю, притом самокритично, наличие многолетних прегрешений против истории, в том числе так называемых белых пятен. Сегодня все в корне изменилось. Но маятник занесло в другую сторону. В данный момент я возвращаюсь к ключевому вопросу: можно ли было избежать военного положения? Каковы были внутренние и внешние условия, которые было необходимо принять во внимание? Ограничусь некоторыми неизвестными, мало известными или искаженными фактами.
Остальные, читатель, при желании, может найти в моих книгах и публикациях.
Во-первых, не нужно быть психологом, чтобы понять, что нормальный человек по своей природе не является мазохистом. Месяцы и недели, и особенно дни, накануне 13 декабря были для меня временем нарастающего беспокойства, кошмара и метаний в преддверии приближающейся тотальной катастрофы. До последней минуты, а точнее до 14 часов 12 декабря я хотел избежать этого драматичного решения. Я с горечью сознавал, что тяжесть его буду нести на себе до конца моих дней. То же самое сознавали мои гражданские и военные сотоварищи. Я не говорю при этом о крайностях, об ортодоксах и карьеристах - для них это был выход, которого они ждали с нетерпением, хотя им хотелось и более радикальных мер. К сожалению, часть этих людей подсела к нам на "заднее сидение". Наряду с реальными обстоятельствами и существовавшими объективными причинами, это было связано с торможением хода реформ, а также разного рода идиотскими и бесчестными действиями. Чувствую, что я недостаточно решительно избавлялся от такого рода "балласта".
Во-вторых, нас обвиняли в том, что подготовка военного положения с самого начала имела целью подавление "Солидарности". На чем это основывалось? На осуществлении работы по планированию такой акции, а также на "провокационных" шагах властей с целью создания ситуации, которая делала силовое решение неизбежным. Оставалось только определить момент начала введения этого плана в действие.
Однако планирование и подготовительные меры на случай чрезвычайных ситуаций являются элементарной обязанностью любого государства. В Перечне Законов Польской Республики от 10 марта 1937 г. опубликован Закон от 22 февраля 1937 г. "О чрезвычайном положении". Его подписали Президент ПР Игнацы Мостицкий (9) и Председатель Совета Министров Славой Складовский (10). Содержание этого закона, по своему замыслу и практическому осуществлению, идентично закону и декретам Государственного Совета ПНР о военном положении. В некоторых вопросах Закон 1937 г. идет дальше и является более жестким. В ст.1(1) говорится: "Решение о введении чрезвычайного положения принимает Совет Министров по предложению Министра Внутренних Дел и с разрешения Президента Польской Республики". Основная мысль - все находится в руках административных властей, до уровня района включительно. Но не до конца: в ст. 12 сказано: "Использование военной помощи ...передача на ограниченный период времени определенных функций и полномочий гражданских административных властей властям военным, как и зависимость административных властей от военного командования осуществляется в границах, необходимых для достижения единства действий с целью обеспечения безопасности государства и публичного порядка". Интересно! При случае следует напомнить, что в том же 1937 году (источник: Малый Статистический Ежегодник за 1939 г., стр.164) (11) суд приговорил за преступления против государства 3755 человек, в том числе за государственную измену 2945 человек. Добавлю, что упомянутым Законом от 1937 г. (ст. 17) отменялся Указ Президента ПР от 16 марта 1928 г. "О чрезвычайном положении". Это еще раз подтверждает, что приготовления к введению в стране чрезвычайного положения велись постоянно и непрерывно. Кстати сказать, то, что соответствующее положение не было включено в Конституцию ПНР ранее, было ошибкой. Такое положение было внесено в Конституцию только 20 июля 1983 года: ст. 33, п.п. 3 и 4 - о чрезвычайном положении. Именно такова была суть и фактическое содержание военного положения в декабре 1981 года. Если бы оно называлось "чрезвычайным", психологическая реакция на него внутри страны и за рубежом имела бы иную окраску.
Продолжение следует
Отредактировано Nenez84 (06-07-2008 03:55:45)
! Сравнительно недавно мы читали лекции Анатолию Игнатьеву о некорректности подхода к оценке политических деятелей с обычной, обыденной точки зрения. В противном случае все они (без исключения) будут различаться только глубиной мерзости и пакости...